###Валерий Газзаев: "То, что мы с Блохиным чуть не подрались, абсолютно рабочий момент" ###
— Валерий Георгиевич, в мире футбола вы пользуетесь огромным, абсолютно заслуженным авторитетом, и ваш переезд в Киев было воспринят болельщиками «Динамо» с радостью и воодушевлением...
— Спасибо!
— Не страшно вам было браться за эту команду, особенно после удачного, в общем, сезона с Семиным?
— Вы знаете, нет. Я, согласитесь, не молодой начинающий специалист, поэтому...
— ...отбоялся уже, да?..
— ...давно уже определился: знаю, как надо работать и как добиваться победы. Другое дело, насколько это получится, но те взгляды на футбол, которые у меня есть и которые хочу привить своим подопечным, в основном оправдывают себя, хотя еще не совсем. Просто после прошлого, безусловно, хорошего сезона, который команда завершила чемпионом, сейчас в составе произошли немалые перемены — мы ввели большую группу молодых игроков.
Сегодня — повторяю это везде и абсолютно от вас не скрываю! — безусловный приоритет отдаю воспитанникам местного футбола, и это, считаю, подход правильный. Смотрите, уже где-то шесть-семь молодых украинцев регулярно играют в основе «Динамо».
— Многие уверены, что в силу патриотизма футболисты даже похуже классом, но свои, будут играть лучше, чем легионеры...
— Я не согласен. Легионеры нужны — если уж на то пошло, без них пока невозможно, но не должно быть перебора ни в чем, а что касается выбранного мной направления... Если проанализировать историю киевского «Динамо», наиболее высоких достижений клуб добивался, когда его цвета защищали воспитанники местного футбола. Возьмите 75-й год...
— 86-й...
— ...и даже 99-й! Команда практически полностью состояла из украинцев, поэтому они должны составлять костяк. У лидеров должно присутствовать чувство патриотизма, чтобы они этот дух вносили в игру и заражали им легионеров — вот тогда все будет отлично.
— Вы же с Семиным, насколько я знаю, дружите?
— Да.
— Он много рассказывал вам о Киеве, о команде?
— Безусловно, уже получив приглашение от Игоря Михайловича Суркиса, я этим интересовался. Говорили в основном об игроках, их возможностях, качествах, а потом у меня появилась возможность самому убедиться в том, насколько мой предшественник прав. Разумеется, у меня взгляд на игру совершенно другой, чем у Юрия Павловича, иные требования к футболистам...
— ...и это нормально!
— Совершенно. Мне кажется, это правильная позиция, поэтому, естественно, хочется здесь все-таки что-то сделать, и никакой боязни при этом нет — тренер я достаточно профессиональный.
— Знающие люди говорили мне, что одно время, когда «Шахтер» еще не завоевал Кубок УЕФА, но к этому шел, Ринат Ахметов был недоволен Мирчей Луческу и очень мечтал заполучить в качестве главного тренера «горняков» вас. Переговоры на эту тему с ним были?
— К Ринату Леонидовичу я отношусь с большим уважением, достаточно хорошо его знаю, поэтому отвечать сейчас на ваш вопрос, Дима, мне кажется, неэтично...
— ...не логично...
— ...и неправильно. Пользуясь случаем, могу лишь поздравить «Шахтер» и его президента Рината Ахметова с победой в Кубке УЕФА, а сегодня я всеми мыслями сосредоточен на киевском «Динамо», на успешном его выступлении. Признаюсь: мне на редкость комфортно работается, у меня замечательные, профессиональные отношения с президентом клуба и с игроками. Стараюсь честно трудиться, справедливо относиться к ребятам и всегда говорить правду, только правду и ничего, кроме нее.
— Человек вы очень амбициозный, по натуре максималист, и наверняка у вас есть цель. Что вы хотите с «Динамо» выиграть?
— За три года мечтаю создать команду, способную добиваться больших результатов в Лиге чемпионов, и мы к этому на пути. Следует подтянуть молодых талантливых игроков и построить коллектив, который, набравшись опыта, будет играть в этом серьезном турнире на высоком уровне. В 99-м «Динамо» совсем немножко не хватило, чтобы выйти в финал Лиги чемпионов, поэтому от обещаний, естественно, воздержусь, но уверен: если есть у клуба традиции, он обязательно этот взлет повторит. Надо просто двигаться в правильном направлении, а цель — вот она, передо мной. Будучи тренером, я завоевал все, что возможно, в национальном первенстве, выиграл один из престижнейших европейских турниров, и для полного комплекта не хватает только победы в Лиге чемпионов. Конечно, хочу этого добиться.
— А почему нет?
— Нормальная мечта любого, кто оказался бы на моем месте, а насколько она достижима, зависит от целого ряда обстоятельств: от игроков, от тренера, от президента клуба, от Господа Бога, в конце концов... Необходимо, чтобы все совпало, но, конечно, я приложу все усилия, чтобы реализовать свою, вернее, общую нашу мечту.
— Отечественные футболисты, даже очень яркие звезды, свое мнение на страницах прессы или по телевидению стараются особо не афишировать. Исключение разве что Виктор Леоненко, который до сих пор часто выступает в средствах массовой информации, где комментирует всевозможные матчи, составы, действия тренеров, судей... В свое время он под вашим началом играл и с радостью воспринял то, что вы переехали в Киев...
— Я к Вите очень хорошо отношусь, а познакомился с ним в 90-м году, когда еще работал в «Спартаке» (Орджоникидзе) — выводил его в высшую лигу. Помню, играли в Тюмени, где Леоненко выступал за местное «Динамо», и хотя разгромили тогда их 4:0, по-моему, я увидел на поле молодого, на редкость талантливого игрока. Уже в 91-м, когда возглавил «Динамо» московское, буквально на следующий день послал за ним...
— ...гонца...
— ...и его сразу же перевели по линии МВД из одной динамовской команды в другую. Тогда с этим легче было: никаких контрактов и обязательств... Виктор, повторяю, был очень талантлив и играть начал великолепно. Историю перехода его в киевское «Динамо» вы, наверняка, тоже знаете — он блестяще здесь заиграл, и одна из прекрасных страниц киевского футбола связана с его именем, а что касается высказываний... Каждый из нас оригинален, и я считаю, не подгонять Леоненко под общий ранжир надо, а читать и анализировать его мысли. Мне, безусловно, приятно, что Витя состоялся и как футболист, и как личность, и хотя до сегодняшнего дня я с ним еще не встречался, надеюсь, увидимся.
— Недавно в «Динамо» вернулся Андрей Шевченко — повезло, я думаю, и болельщикам, и самому Андрею, и, очевидно, вам. Да?
— Что ж, этот мастер — легенда европейского футбола, символ киевского «Динамо»! — в рекомендациях не нуждается. Андрей — один из трех лучших бомбардиров за всю историю Лиги чемпионов, и сегодня присутствие такого опытного и авторитетного футболиста — высочайшего профессионала, прекрасного человека! — принесет огромную пользу команде, поможет ее становлению в международных матчах на высочайшем уровне. Роль Андрея тут трудно переоценить. Есть такое понятие «аура авторитета» — она крайне важна, поэтому я надеюсь, что от его перехода выиграют действительно все.
— Вы видели игру как Олега Блохина, против которого сражались на поле, так и Андрея Шевченко, и я не могу не задать вопрос, которым иногда ставлю в тупик специалистов: кто из них, на ваш взгляд, лучше?
— Вы знаете... (Пауза).
— Владимир Маслаченко, например, ответил так: «Блохин лучше, но Шевченко богаче»...
— Владимир Никитич, как всегда, колоритен и нестандартен... В принципе, я считаю, что оба они — мастера экстра-класса: очень мобильные, скоростные, но Олег все-таки выступал в основном в «Динамо», а Андрей на более высоком уровне.
— Помотался чуть-чуть...
— Да, и когда Шевченко пришел в «Милан», он, действительно, там сверкал. Конечно, сегодня сравнивать их — занятие неблагодарное, так что оба они выдающиеся, и думаю, величие одного, как эстафетная палочка, передалось другому.
— Ответили как дипломат... Когда Блохин тренировал клуб «Москва», вы, знаю, чуть не подрались...
— Ну, это был абсолютно рабочий момент. Я всегда с неизменной симпатией и уважением относился к Олегу, а он отвечал мне взаимностью, поэтому никаких проблем, а эмоции — что ж, они часто присутствуют. В перерыве матча между «Москвой» и ЦСКА возник какой-то эпизод, на который оба мы слишком горячо отреагировали, хотя, по-моему, было бы гораздо хуже, если бы промолчали.
— Какими критериями вы как специалист руководствуетесь, называя того или иного игрока великим, и кто из футболистов, которых вы видели своими глазами, входит, по-вашему, в пятерку лучших?
— Имеете в виду мировой футбол? В первую очередь, понятное дело, Пеле — я наблюдал его в 70-м году на чемпионате мира в Мексике, где он блистал...
— Пеле — не устаревший вариант? Сегодня он мог бы так выделяться?
— Знаете, Дима, может, я консерватор, но сильнее Пеле футболиста не было и нет до сих пор. Пятерка лучших? После Пеле — Марадона... Может, Рональдо — в конце карьеры. Вне всякого сомнения, Круифф. Ну и Андрей Шевченко.
— Вот так?
— Да.
— Вы очень вспыльчивы, сильно по поводу происходящего на поле переживаете и часто нервничаете почем зря — это черта характера?
— Наверное. Понимаете, воспринимать все спокойно я не могу, к тому же просто смотреть игру без эмоциональных всплесков неправильно — тогда нужно идти на трибуну.
— Константин Иванович Бесков, я помню, сидел там и нормально себя чувствовал...
— У каждого свой подход... Считаю, что должен сопереживать с ребятами и за каждый пас, каждый гол, радоваться, как они, и точно так же проявлять неудовлетворенность, когда атаку сорвала неточная передача или что-то еще. Это моя работа! Когда тренер у бровки, футболисты чувствуют его поддержку. Иногда, согласитесь, если эмоции перехлестывают, игроки теряют позицию или концентрацию...
— ...и их надо взбодрить...
— И подсказать, и указать — это очень важно.
— На скамейке вас можно увидеть редко: вы то и дело вскакиваете, жестикулируете, что-то кричите. Говорят, в 95-м году, когда «Алания» в матче национального первенства с ЦСКА забила «золотой» гол, сделавший ее чемпионом России, вы сунули горящую сигарету в карман пальто — это легенда?
— Нет, так и было. Когда Тедеев забил, я как раз курил (в то время это еще разрешалось) — и вдруг он побежал ко мне. Я подумал: «Бросать сигарету на поле нельзя» — и машинально сунул ее в карман. Естественно, игроки навалились, и пока мы обнимались да целовались...
— ...пошел дым...
— Пальто загорелось, понимаете?
— Вам не жаль его было?
— Нет, такие моменты готов испытывать ежегодно.
— Есть два Газзаева: сверхэмоциональный во время матчей и спокойный, интеллигентный, сдержанный, неизменно одетый с иголочки в жизни. Как два таких разных человека в вас уживаются?
— Наверное, хорошо, что они есть. Я, например, уверен: нужно относиться друг к другу тепло и прощать ошибки, потому что все мы земные и небезгрешные. Это, правда, не касается работы, где совершенно другие эмоции (особенно когда твой труд публичен, когда успехи и неудачи на виду у всех и от тебя зависит тонус огромного количества людей), тем более если тебя пригласили в большой клуб. Стараюсь, чтобы моя деятельность не только принесла результаты, но и стала источником хорошего настроения у болельщиков, в их семьях...
Да, на тренировках мне часто приходится быть жестким и требовательным, потому что не все идет гладко, не всегда получается хорошо, но это часть нашей работы, и чувства должны тут присутствовать — как же без этого? Любая игра, где нет эмоций, мертва.
— Вам не кажется, что задора у вас иногда больше, чем у подопечных на поле?
— (Смеется). Наверное, так и должно быть, потому что, насколько нужно гореть, тренер обязан своим примером показывать. Все мы должны себя подчинять игре, и приятно видеть, как на острые моменты реагирует лавка, как буквально живет игрой. Так и создается настоящий футбольный спектакль, когда эмоциональное состояние игроков передается на трибуны, а с трибун — на поле. Идет взаимосвязь, взаимообмен — игроки, когда их поддерживают, такой темп задают в унисон зрителям... Я люблю, когда все вот так, в едином порыве — ради таких моментов и стоит жить.
— Как футболист вы застали одну эпоху (имею в виду финансовую), как тренер — совершенно другую и наблюдали переход от копеечных зарплат к совершенно заоблачным. Как вы считаете, большие деньги испортили футбол или, напротив, придали ему второе дыхание?
— Что не испортили — точно, скорее, наоборот. Сегодня мы, к счастью, живем в совершенно иной геополитической ситуации, и все меняется на глазах. Теперь на постсоветском пространстве поняли, что без солидных вложений — особенно когда речь идет о столь популярном виде спорта, как футбол, — добиться результатов невозможно, поэтому и в российском первенстве очевиден прогресс, и в украинском. Пожалуйста, на четвертом году работы Луческу «Шахтер» кубок УЕФА выиграл — это говорит о том, что в украинский футбол пришли большие деньги.
Все потихонечку нормализуется. Сегодня появилось и заявило о себе новое поколение игроков, которые думают уже о завтрашнем дне, о том, как свои деньги вкладывать, а это, в свою очередь, дает рабочие места другим...
— Эти ребята уже не будут, как многие бывшие советские легендарные мастера, нищими...
— Безусловно, а ведь некоторые мои друзья, с которыми когда-то играл, просто прозябают за чертой бедности, еле сводят концы с концами. Кто-то не смог себя в новой ситуации проявить, не удержался в коллизиях, которые иной раз случаются. Люди, которые характером были не очень сильны, немножко лишнего стали себе позволять, и на это мне больно смотреть. Нынешняя же футбольная молодежь совершенно другая: игроки куда более профессиональные — имею в виду в бытовых вопросах...
— Сами знают, что надо делать, а чего — нет!
— Совершенно верно, и когда кое-что есть в кармане, ты себя увереннее чувствуешь. Человек уже может высказывать свое мнение...
— ...немножко...
— Да, но тихо (смеется) — это радует. С дрожью вспоминаю тот комплекс неполноценности, который раньше преследовал нас за рубежом. Выезжая за границу, все время стеснялись себя...
— ...экономии этой жуткой по доллару-два, да?
— Абсолютно! Конечно, сейчас ситуация совершенно другая, и, приезжая в чужую страну, ты уже иначе себя ощущаешь, и, соответственно, кардинально изменилось к тебе отношение.
— По мнению специалистов, сегодня в футболе все продается и покупается — эта болезнь миновала разве что английский чемпионат, где о таких вещах и заикаться нельзя. Анатолий Бышовец, к примеру, напрямую сказал мне: «Если в российском первенстве крутится нынче пять миллиардов долларов (не считая тотализатора), это же что-то значит! Неужели ты думаешь, что, если «Локомотив», предположим, в День железнодорожника играет у себя дома с какой-то командой, гости будут всерьез за победу бороться?». Вы с тем, что все продается и покупается, согласны или остались еще какие-то островки, где сохранился спорт?
— Спорт есть везде, но, конечно, перевернуть мир нельзя. Продажность и нечистоплотность существует в жизни, и не только у нас — абсолютно во всем мире...
С мамой Ольгой Семеновной. Москва, 2001 год. «Если бы не мамина любовь, я сегодня перед вами не сидел бы»
— ...кроме Англии? Или в туманном Альбионе тоже?
— Лично я ничего утверждать не хочу — у меня таких достоверных данных, как у Анатолия Федоровича, нет. Может, помимо футбола, он еще экономикой занимается, а мне сложно что-то определенное сказать... Откуда (недоуменно) он взял эту цифру? Впрочем, Бышовец всегда был оригинальным человеком.
— И на поле, и вне...
— Особенно вне его и вне тренерской деятельности, поэтому оценить, насколько соответствует реальности то, о чем он говорит, трудно. Я не в курсе, сколько денег в российском чемпионате вертится, но знаю, что людям футбол приносит пользу...
— ...и радость...
— ...а, извините, ковыряться в чужом белье не по мне.
— За ЦСКА у вас сердце сегодня болит?
— Ну, конечно — столько лет ему отдано... Желаю армейцам только побед — с теми, кто там остался, мы сроднились. Не далее как вчера мне позвонил Игорь Акинфеев — поздравлял с победой «Динамо», и Красич поздравил, а президент клуба Евгений Гинер вообще на эту игру прилетал. Думаю, это нормальное явление — так и должно быть. Все доброе и хорошее, что связывает с людьми, надо беречь. Переживаю я также за московское «Динамо», которое тренировал, за «Аланию» — она сейчас претендует на выход в Премьер-лигу. Хочется, чтобы ребята решили локальные задачи, которые перед ними стоят, тем более что сын у меня работает там вторым тренером, начинает, можно сказать, свою карьеру. При этом, естественно, особенно я переживаю за киевское «Динамо»: радуюсь его успехам и делаю все возможное, чтобы мы добивались максимальных результатов.
— Что вы думаете о женском футболе?
— (С улыбкой). Я отрицательно к нему отношусь.
— К женщинам хорошо, а к футболу в их исполнении...
— Вообще-то, технические элементы, в которых у прекрасного пола имеется, так сказать, преимущество, есть...
— Особенно вам прием на грудь, наверное, нравится?
— Во всяком случае, он у них качественнее получается...
— Мяч плохо отскакивает...
— Так он и не должен...
— Со своей женой, говорят, вы познакомились в результате автомобильной аварии — это не миф?
— Нет, чистая правда. Просто в 75-м году я на своей машине попал в переплет...
— Автомобиль-то хороший был?
— «Жигули», третья модель — по тем временам супер, вот только поставить его было некуда, и тогда Казбек Туаев (он был у нас тренером) предложил: «Поехали, у моего брата пристроим». Его брат и стал моим тестем — вот так в жизни бывает!
— За будущей женой вы долго ухаживали?
— Год.
— А это правда, что на свадьбе не сделали ни одного снимка, потому что в Осетии фотографировать молодых запрещено?
— Не то что запрещено... Понимаете, тогда это как-то не принято было. Даже в загсе нас ни разу не щелкнули.
— И что, ни одной фотографии не осталось?
— Ни одной!
— Поди докажи теперь, что это ваша жена...
— Есть дети — лучшее доказательство!
— У футболистов обычно очень много фанаток, а у тренеров?
— Думаю, и тренеры ими не обделены, но я — человек семейный, уже 33 года живу со своей женой... У нас прекрасные дети, замечательная внучка...
— Сложно в это поверить, но, по слухам, до 32-х лет вы вообще не пробовали спиртного...
— ...кроме молока (смеется).
— А были соблазны?
— Ну, их хватало всегда, но никакой даже не было тяги, влечения — как-то безразлично я к выпивке относился.
— Потом хоть свое наверстали?
— Нет, и сейчас к алкоголю спокойно отношусь (хотя не аскет). У меня, безусловно, много друзей, и праздников хороших хватает, и, как любой нормальный человек, я могу поднять рюмку. Есть обычаи, которые следует соблюдать.
— Вы 30 лет нещадно курили...
— Ой, да — две с половиной-три пачки в день.
— Будучи игроком, тоже?
— Пока выступал, себя, безусловно, берег, но тоже табачком баловался.
— Это не мешало на поле?
— Ну, тогда я курил меньше...
— ...чем бегали?
— Нет (улыбается), чем потом... Считаю, что это неправильно было, и призываю сейчас молодежь все-таки от этой привычки отказываться. Вы знаете, как-то с московским «Динамо» я был в Чили, где проходил зимний коммерческий турнирчик. Играли мы, бразильский «Сан-Паулу», местные «Универсидад Католика», «Универсидад де Чили», и тренером «Сан-Паулу» был Теле Сантана... Ну, мне, естественно, интересно было побеседовать с ним о бразильском футболе, и я попросил, чтобы он пару часиков мне уделил.
— Это когда было? Он же на чемпионате мира-82 в Испании главным тренером сборной Бразилии был...
— Шел, по-моему, 92-й год. Я только-только делал первые шаги как тренер, и вот, когда мы присели, он произнес: «Начну с того, что ни один футболист у меня в команде не курит, и не потому, что я запрещаю, а потому, что они знают: им это вредит». Это, мне кажется, важно, потому что футбольный век очень короток: 10, от силы 12, кому-то удается продержаться 15 лет, но за эти годы человек должен создать себе репутацию, какую-то базу, обеспечить семью, поставить детей на ноги...
— Вы рассуждаете, как кавказский мужчина, но и другие точки зрения есть...
— У каждого, разумеется, приоритеты свои — это жизнь, но надо собрать волю в кулак и понять, что все не может даваться легко: человек должен трудиться.
— Вам, судя по всему, удалось собрать всю волю в кулак — курить бросили за один день...
— Затушил сигарету и все — закончил. Думаю, это правильно: сокращать количество курева постепенно, как иногда советуют, — только растягивать неприятные ощущения. У меня простой чисто психологический был прием: как только начиналось влечение и хотелось опять затянуться, я себя убеждал, что это минутная слабость. Сразу бросал взгляд на часы, и через 15 секунд желание курить пропадало.
— Я внимательно рассматриваю сейчас ваш нос — его действительно сломал бывший охранник Жириновского, а со временем депутат Государственной думы Малышкин?
— Да, буквально недавно — в июне.
— Ну и зачем, простите, он это сделал?
— Координация подвела, но это игровое столкновение было, поэтому без обид. В том благотворительном матче команда «Тренеры России» встречалась с коллективом под названием «Старко-Росич», куда вошли известные политики и артисты.
— В таких играх травмы крайне редки, а тут на тебе — сломанный нос...
— У меня трещина там была, но зажила она быстро — ничего страшного!
— Говорят, вы до изнеможения можете в теннис играть. До сих пор?
— Да, но на своем уровне, разумеется. Для поддержания здоровья эта игра просто незаменима, да и партнеры у меня замечательные. Например, мой товарищ Владимир Иванович Михайлевский, первый заместитель председателя Московского городского общества «Динамо». Мы с удовольствием с ним сражаемся...
— С обладателями Кубка Дэвиса сыграть не приходилось?
— По уровню пока не доросли.
— Еще будучи игроком, вы частенько ходили в театр, что, вообще-то, футболистам несвойственно...
— Ну да, ходили, интересовались... Особенно часто «Ленком» посещали — у нас там были друзья. В последнее время, конечно, куда реже выбраться удается, хотя супруга с дочкой неделю назад в Вахтангова затащили — смотрели очень хороший спектакль «Ханума». Ой, однажды я даже попал в Большой театр на балет.
— Как это вас угораздило?
— А вот так — супруга уговорила. Живем в Москве, дескать, — надо сходить, а то спросят: «Вы были в Большом театре?» — и что ответишь? «Нет!»?». Я согласился. Пошли на «Весну священную», если память не изменяет... Первый акт я отсидел честно, но конца не дождался.
— Вот и скажите теперь, что общего у балета с футболом?
— Красота... Ну да, красота! Футбол сам по себе очень красивый вид спорта, поэтому и привлекает миллионы, а то и миллиарды зрителей. Чемпионаты мира, Европы, Олимпийские игры, Лига чемпионов — эти турниры вызывают огромный интерес, и если уж занимаешься футболом, надо стремиться делать это на самом высоком уровне.
— Ну и некоторым футболистам, бывает, кричат: «Балерина!»...
— А-а-а, вот вы к чему? Да (смеется), и такое бывает.
— Я знаю, что в детстве вы семь месяцев находились между жизнью и смертью...
— Как известно, раньше хозяйки варили еду на керосинках...
— Вы их еще застали?
— Да, конечно, и мама на них готовила, а я только научился ходить или ползать, и, естественно, стал цепляться за юбку и подниматься. Она посмотрела вниз, половник в руке дернулся, и от этого неловкого движения кастрюля с кипящим варевом перевернулась практически на меня...
Действительно, ситуация была очень сложная: лекарств-то тогда никаких, а я первый ребенок в семье, и семь месяцев мама меня выхаживала буквально по капле, по капельке. Выжил, наверное, потому, что жажда жизни была сильная, ну и, конечно, если бы не любовь мамина, я сегодня перед вами бы не сидел.
— Одно ваше высказывание меня очень тронуло, и я не могу его не привести. «Когда мне исполнилось 50, я стал чувствовать, что время уходит, как сквозь пальцы песок, и даже ускоряется. Усталость во мне копится, и хотя я еще не старик, ощущаю, что время идет быстрее, чем в детстве. Оглядываешься назад и понимаешь, что когда мчался на чужом велике по кривым пыльным улицам, и был по-настоящему счастлив»...
— Беззаботное было время... У каждого человека приходит пора, когда он начинает чаще вспоминать детство, родные места, и, наверное, это правильно.
— С возрастом больше тянет назад, на родину?
— Вы знаете, я заметил, что стал больше туда ездить. Когда был молодой, куда реже выкраивал время — наверное, это и есть ностальгия.
— Ваш отец — уроженец Цхинвала (раньше этот город назывался Цхинвали), и знаю, что после победы московских армейцев в Кубке УЕФА одну из улиц югоосетинской столицы назвали — при жизни! — вашим именем. Когда идете по улице Валерия Газзаева, что чувствуете?
— Гордость! Конечно, мне очень приятно: спасибо землякам! Что еще сказать? Сложно на этот вопрос ответить...
— О вас же и целая книга в серии «Жизнь замечательных людей» вышла...
— Да.
— Поразительно! Представляю себя на вашем месте в собственном кабинете: на полках красивые тома с биографиями Баха, Стравинского, Достоевского, Чайковского и рядом — Газзаев...
— Ну, это вы высоко взяли. Высоко!
— Серия «Жизнь замечательных людей» — куда деваться? У вас эта книга на полке стоит?
— Стоит, причем именно в таком сочетании, как вы назвали. Ну что тут скажешь? Каждый человек, наверное, старается не просто прожигать эту жизнь, а что-то оставить для своей семьи, для своей страны.
— В советское время грузины и осетины замечательно ладили и жили вместе. У меня много друзей, в жилах которых течет смешанная грузино-осетинская кровь, — тот же Зураб Хромаев, например...
— ...да...
— ...и вдруг этот жуткий грузино-осетинский конфликт — на пустом, как мне кажется, месте. Сердце болело у вас, когда все началось?
— Не то слово! У меня в Грузии очень много добрых друзей — с тех пор, когда играл в тбилисском «Динамо: Челебадзе, Чивадзе, Шенгелия......
— ...Гуцаев — тоже, наверняка, осетин...
— Ну да. Володя, между прочим, до сих пор в Тбилиси живет. Конечно, с этими ребятами мы уже в меньшей степени поддерживаем отношения, потому что расстояние...
— ...но нет такого: ты осетин, ты грузин?
— Абсолютно, и как политики нас ни старались рассорить, посеять вражду, нельзя доходить до безумства. Любой даже самый худой мир лучше войны, поэтому надо находить какие-то политические решения, а не приносить целые народы в жертву амбициям.
— Вы никогда не чувствовали себя в Москве «лицом кавказской национальности»?
— Нет, хотя слышал об этом часто.
— Что именно?
— Ну, что есть такое выражение. В последнее время об этом говорят меньше, но я никогда и нигде на себе этого не чувствовал.
— Вас неизменно украшают шикарные усы, но на одной из пресс-конференций вы якобы заявили, что, если ЦСКА выиграет Кубок УЕФА, их сбреете. ЦСКА при кубке, так почему же усы до сих пор при вас?
— Дима, все это журналисты придумали — видно, нужен был какой-то дополнительный штрих к портрету. Могу вам честно признаться: я такого обещания не давал, поэтому претензии не ко мне. Безусловно, мужчина должен свое слово держать и, если что-то пообещал, выполнять, но обещания не было.
— Ваши усы, судя по всему, очень вам дороги?
— Конечно: и мой отец носил усы, и мой дедушка. Никто из моих сыновей, правда, ими не обзавелся, а я как отпустил, так ни разу с тех пор не сбривал. Наверное, уже и не стану...
